Danse Ardent

пятница, 17 августа 2007

18:14

Sole Fire

I can see the flickers - over me the lanterns rised... Lift me up, lift me over it.

Я его завершила. С трудом и вопреки хирургии. Честно говоря, я не могу сейчас вменяемо оценить этот фик, потому что прочла "Похитителей любви", и уже ничего не воспринимаю адекватно.
Талла, солнышко, я его открываю - если есть еще проблемы, кинь на месте. Ну его, тянуть не хочу...

Название: Danse Ardent
Автор: Артанис aka Starfire
Бета: Талла
Фэндом: Black Cat
Пэйринг: Дискенс/Хартнет, Свен/Ив спешл фо Талла
Жанр: romance
Рейтинг: R
Саммари: Мы все меняем свои привычки.
Предупреждение: ОЖП. Да, вот такая я...) Да, и еще там местами французский - если кто-либо франкоязычный обнаружит ошибки, прошу извинить - пользовалась словарем. Если понадобится перевод, скажите, сделаю сноски.

читать

- Ваш коктейль, сэр.
Официантка осторожно поставила на столик перед ним напиток, и приостановилась, будто чего-то ожидая, хотя он не собирался делать дополнительный заказ. По виду ее было ясно, что она готова исполнить любое пожелание молодого человека, пусть только выскажет. С самого его появления эта настырная девушка вертелась возле него, явно выделив среди остальных посетителей, и это начинало немного раздражать.
Он невнимательно кивнул, не обращая на нее внимания.
- Желаете еще чего-нибудь?
У нее был медовый тон, очаровательные голубые глаза и светлые волосы.
- Нет, спасибо.
Яркая приветливая улыбка, из тех, которыми девушка одаривала его уже несколько минут беспрерывно, потускнела, однако ненадолго. И это несмотря на то, что по его тону было совершенно ясно - "тебе ничего не светит, можешь не пытаться". Интересно, за флирт на рабочем месте с официанток здесь не взыскивают?
- Если пожелаете что-то еще, сэр...
Он нетерпеливо кивнул, зная, что скорее всего ничего больше не пожелает. Настырная девица, к тому же, упрямая.
Ушла она с явным сожалением, и после этого, грациозно дефилируя между столиков и обслуживая других посетителей, то и дело бросала в его сторону очередной томный взгляд.
Трейн в таком случае внимательно разглядывал подтаивающие кубики льда в коктейле.
Кстати, коктейль оказался редкостной дрянью, несмотря на привлекательное название - какой-то там нектар. Он горчил, и оставлял приторный привкус. Трейн пожалел, что не взял молока, однако жалость эта была немного ненатуральной. Конечно же, он должен был заказать себе молока. Конечно же, он не должен был заходить в это вроде-как фешенебельное местечко, где и обратил на себя чрезмерное внимание кукольно-хорошенькой официантки. Некоторое время назад он бы и не посмотрел в сторону этого клуба, однако сегодня черт дернул его пойти именно сюда. В последнее время он кардинально менял свои привычки...
Возможно, это было нормально. Возможно, это было объяснимо. Возможно, возможно, и все эти "возможно" ему не нравились. Он ненавидел эти перемены, правда, ненавидел как-то покорно и устало - им даже противостоять не хотелось. Чтобы противостоять, нужен был какой-то повод, а у него такой роскоши не было. Одиночкам такого не полагается.
Трейн поморщился, когда официантка в очередной порхнула мимо, и опустил глаза в коктейль. На небольшой сцене, в приглушенном, дымчатом свете задушевно выводила песню какая-то певичка - он не прислушивался к тягучей любовной балладе, хотя голос у нее был приятным, без приторности официантки и коктейля.
Ему нужно было где-то скоротать время, и не хотелось просто мотаться по городу. Можно было, конечно, отыскать компанию знакомых охотников - кое-кто из них точно должен находиться здесь - но эта идея Трейна не прельщала. Будь это раньше, она бы его немало порадовала, однако тогда можно было пойти всей их командой, разузнать, что нового в свипперской общине, узнать о чужих удачах и незадачах, прихвастнуть своими - конечно же, сплошными удачами.
Теперь команды не было, одному не хотелось, и при мысли об этом Трейна передергивало.
Этот город он любил. Если не изменяла память - именно здесь он познакомился со своими партнерами. Или схватил первую цель. Если память не изменяет, конечно...а она, кажется, изменяет. Просто времени прошло уже очень немало.

Лед в коктейле таял, но пить не хотелось.
Он приехал сюда навестить их, узнать, как они там поживают - Свен и Ив, как там их семья, что нового...Быть может, какой-то долей - чтобы узнать, помнят ли они еще его. Конечно, помнят, сказал он сам себе, дурак ты, Хартнет. Вы же столько времени провели вместе, вы были неразлучны, лучшая свипперская команда из всех существующих.
И она очень легко прекратила свое существование.
Трейн понимал, что в нем говорит обида, причем обида детская, эгоистичная, немножко даже подлая, но подавить ее до конца он не мог - всякий раз ему казалось, что это было своего рода предательство. Тогда он ругал себя мысленно, но это едкое чувство все равно не желало исчезать. Предательство...
Его предали, и он теперь один.
На самом деле, конечно, он не мог их обвинять, и не имел на это никакого права. На самом деле, он был счастлив за них, он сам хотел, чтобы дело решилось так, он способствовал этому, но, надо признать, не думал, что когда все получится, как надо, жизнь кардинально изменится. Мог бы предвидеть, но казалось, что такого не должно случиться. Большое дело - свадьба...
Может быть, они тоже тянули так долго, потому что догадывались о переменах? И не очень хотели их? Нет, скорее всего просто не понимали друг друга.
Трейн помнил, как Ив ужасно злилась на Свена за то, что он не понимает очевидного. Конечно, раз уж даже он сам понял. Впрочем, не понял бы, если бы она, однажды, после очередной ссоры с Волфидом, в сердцах не выбрала Трейна в наперсники (плохой был выбор, конечно) и не рассказала ему все. Он еще, помнится, очень удивлялся - она же ребенок, он ей скорей как отец, разве так можно?
Но тут он понял, что Ив вовсе не ребенок, не желает, чтобы ее таковой считали, и готова отстаивать это. Она была ужасно зла, когда во взгляде его прочитала это немое напоминание о ее возрасте, и Трейн поспешил сказать, что понимает ее и одобряет. Возражать в тот момент было опасно.
Ситуация оказалась сложной, и хотя Хартнет не слишком-то знал, что в таком случае можно сделать, надо было хоть Свену глаза открыть...что он и попытался сделать.
Оказалось, что открывать не нужно. Волфид не был дураком, у него просто была уйма предрассудков. Ив это бесило, она хотела, чтобы он понял - плевать ей на возраст, свой и его, плевать на все, она не несмышленое дитя, в конце концов. Ей надоело быть таковой в его глазах.
Они ругались и выясняли свои отношения пару месяцев. Спокойная и уравновешенная до прохладности, Ив сбегала из дому и отчаянно конфликтовала по малейшему поводу. Ей казалось, что он ее не любит.
Свен не мог избавиться от навязчивой мысли о том, что Ив слишком юная для него. Он не мог поверить, что она любит его.
Трейн искал спокойное местечко, устав быть между молотом и наковальней - он ведь выступал посредником в этом сложном вопросе...

И все же, они разобрались. Да и как иначе, если оба жить друг без друга не могли уже несколько лет подряд? Но когда Трейн впервые наткнулся на них, целующихся, то едва не выронил бутылку молока, которую держал в руке. Но не уронил и бесшумно выскользнул, оставив их вместе, наверстывать упущенное в спорах и скандалах.
Через год Ив должно было исполниться восемнадцать, однако Свен не посмел предложить ей подождать все же этот год - как только он открыл рот, чтобы сказать это, его встретил предостерегающий взгляд теперь уже в самом деле его девушки. Трейн с облегчением вздохнул...

Это было год назад.
Когда Свен и Ив только стали супругами, казалось, что ничего в их маленькой команде не изменилось. В первые дни, конечно, так оно и было, однако семейная жизнь никак не вязалась с бродяжничеством, которым, по сути, и было свипперство. Это понял даже Трейн...
С тех пор он стал охотиться один. Он же был бродячим котом, а не домашним, и не мог остаться с ними.

Странно, за этот год он перешагнул черту между юностью и зрелостью, на которой так долго колебался. Казалось, чего бы лучше - не иметь вообще никаких обязательств и гулять самому по себе?
Оказалось - не лучше. Он привык не быть один. Этому пришлось учиться заново, и научиться до конца не удалось, как ни пытался Трейн. В процессе этих попыток вновь полюбить одинокую свипперскую жизнь он начал утрачивать былые привычки и повадки.
Этих мелочей поднакопилось много, он не замечал, откладывал их в сторонку, а они все накапливались и накапливались, как снежный ком, еще и еще...
Еще - несколько охот, едва им не проваленных, потому что он отвык надеяться только на самого себя, как делал во мрачные времена своей юности.
Еще - непонятное сочувствие, с которым на него посматривали коллеги-охотники - будто то, что он одиночка, заставляло его выглядеть жалко. Или ему казалось?
Еще - эта обида, это чувство того, что его предали.
Еще...ему начало надоедать молоко.

Ему хотелось вернуть что-то из прошлой жизни. Какую-то мелочь. Если бы такая мелочь была, как ему казалось, было бы проще остаться самим собой. Однако люди из прошлой жизни тоже менялись, и с этим поделать было нечего. Даже Кронос немало изменился, насколько Трейн знал (ему и не очень-то было интересно, на самом деле). Ринс вообще уехала со страны, даже, кажется, подумывая бросить свое любимое, но опостылевшее ремесло. У нее ведь был Дженос.
И почему у всех кто-то был?!
А Трейна бесило свое одиночество, потому что оно не было таким как раньше. Оно было каким-то...вынужденным и навязанным.
К тому же, он был уже взрослым Котом, и от этого теперь не удавалось отмахнуться, как раньше, когда он вел себя как беззаботный мальчишка, которым не являлся.
Взрослеть было мучительно, но пришлось...

Лед таял, и оставшиеся кусочки позвякивали, сталкиваясь со стенками стакана. Трейн машинально сделал глоток, и скривился, потому что разбавленный водой, нектар был еще противней. Можно было заказать какой-то другой коктейль, лучше всего молочный, но ему не хотелось подзывать знакомую уже навязчивую официанточку, проворно порхающую по залу.
Он оперся локтями о стол, сложил руки, подпирая подбородок и лениво глядя на сцену. Хорошенькая певица как раз закончила очередную песню, посетители деликатно хлопали. Совсем рядом проскользнула официантка, сделала попытку подойти, и уже явно намеревалась спросить, не желает ли сэр еще чего-то, но он так раздраженно покачал головой, что она (губы обиженно поджались) - остановилась у соседнего столика, за которым сидела влюбленная парочка, и совсем уж бестактно принялась интересоваться у них, не порекомендовать ли им чего-нибудь.
Ярко вспыхнули прожекторы на сцене.
- Леди и джентельмены. Наши непревзойденные...
Трейн Хартнет лениво прищурил глаза, на которые падали упрямые пряди каштановых волос. У него было желание встать и уйти, потому что сидеть в этом на удивление уютном и респектабельном клубе - это если не считать некоторые ухватки персонала - было скучно. Вот черт возьми, ему в последнее время везде было скучно.
- Арман и Мирабель!
Прожекторы метнулись в зал, сцена на миг осталась темной, Трейн прищурился, когда по глазам ударил яркий луч. Почти так же резко прозвучал первый резкий аккорд мелодии, сцена опять осветилась...
Он отвел глаза, не слишком интересуясь, что там будет происходить. Музыка, впрочем, была красивой, стремительной, чуть диссонансной, и чем-то очень страстной - он невольно начал слушать -
- Danse passionnе!

Танец казался немножко диковатым, и в то же время утонченно-быстрым, едва можно было уследить, как мужчина резким движением привлекает к себе свою партнершу, и в какой момент она вырывается, оказывается на другом конце сцены, еще один вихрь движения, она в его обьятиях, из которых в тот же миг выскальзывает, и все это напоминало игру, погоню, грациозную и шутливо-опасную. На первый взгляд хаотично, но на самом деле выверенно и отточенно, превосходно чувствуя друг друга, двое танцующих вели эту игру, причем видно было, что на зрителей они не обращают внимания, будто танец переносил их в какую-то другую плоскость, где их было только двое, и на двоих одна мелодия.
Их было трудно разглядеть, мешали алые мелькающие вспышки, сопровождающие эту изящную игру.
Только когда мелодия резко оборвалась, они оба замерли. Неподвижность затянулась, и стало видно, что они улыбаются друг другу, немного заговорщически, тяжело дыша после только что исполненного танца, будто все еще в своем пространстве.
Им зааплодировали. От души.
Аплодисменты еще не закончились, когда вкрадчиво началась вторая мелодия.
Первый танец был огонь и страсть, этот был плавным и завораживающим, немножко напоминающим какой-то странный ритуал, гармоничным и текучим - каждое движение имело свое продолжение, и нескончаемо перетекало в другое. Опять - другая плоскость, свое пространство, где никого чужого, только эти двое... Закончился он тихо, будто угас.
Они грациозно поклонились, вмиг оказавшись снова в этом мире, в ярком пятне луча света. Женщина с улыбкой поклонилась - она казалась невесомой в летящей одежде. На плечи ей падали рыжие, оттенка яркой меди, локоны, яркие губы были чуть приоткрыты после танца. Она с любопытством смотрела на зрителей, будто ее интересовало, какое впечатление они произвели. Партнер ее напротив, смотрел чуть скучающе из-под длинной пепельной челки, хотя тоже улыбался - женская половина зрителей явно была очарована этой ленивой небрежной улыбкой, отстраненной, но все же чарующей - было слышно по восторженному шепоту.
Трейн мучительно пытался свести воедино несколько мыслей, которые у него возникли, пока он завороженно следил за танцовщиками. Будто он увидел что-то очень знакомое, или кого-то очень знакомого - но тут опять зазвучала новая мелодия, женщина притопнула ножкой, вскинула руки...
...ленивый, скучающий взгляд скользнул по Хартнету, миновал, метнулся назад и уперся прямо в его глаза, благо Трейн таращился прямо на него.
...он случайно зацепил злосчастный стакан с полуразбавленным водой коктейлем, и тот опрокинулся. Правда, не разбился.
Кажется, блондину уже пора было следовать движениям его партнерши, что он машинально и попытался сделать, однако глаз не отвел, и, делая шаг назад, потерял равновесие...
Женская половина зрителей ахнула, включая и рыжеволосую танцовщицу.
Впрочем, она-то как раз и не поддалась панике, протягивая руку, чтобы помочь своему незадачливому партнеру подняться...Правда, улыбка у нее получилась довольно досадливой.

***

Он сидел на кушетке и массировал щиколотку. Она расхаживала по небольшой комнате, и злилась.
- Черт бы тебя взял, что за выходки? Два номера безупречно, а тут ноги отказали, что ли?! Эй, хватит молчать, оправдывайся уже. Как это называть?
- Извини, Мири. Ну подвернул ногу. С кем не бывает...
Она остановилась перед ним, уперев руки в бока, миниатюрная, хорошенькая, завитые рыжие локоны падали на плечи тугими змейками. А глаза вовсе не были такими уж сердитыми, как тон, заметил он мельком.
- Какое замечательное оправдание, надо же. И что мы теперь будем делать, а?
- Ничего. - устало ответил он, смахивая лезущую в глаза челку - стрижка была частью сценического образа, но длинные волосы изрядно мешали. Однако посмей он посягнуть хотя бы на одну прядку - Мири бы убила на месте.
- Предлагаю передохнуть и завершить программу. - предложила она бессердечно, и он вскинул на нее жалобный взгляд.
- Мири...Ну мне больно, не могу я...Связку растянул, наверное.
- Так и растянул? По-моему, ты только задницу ушиб, и все. Не смертельно. Давай-давай, не ленись!
Он очень жалобно и очень натурально застонал, растирая щиколотку.
- Мири-ии...
- Чего тебе? - неумолимо спросила она, но уголки губ так и подергивались, чтобы приподняться в улыбке.
- Я...не в форме. И нога болит.
- ...и задница. - продолжила она безжалостно.
- И задница. - покорно согласился он. - Я пойду домой, хорошо? Обьяснишься с Куртом, окэй?
- А мне что делать?
- Станцуй сольный, они все попадают. Я только мешать буду...
Затронь в женщине самодовольство - и она многое простит. И несмотря на то, что Мирабель не была глупой девочкой, тающей от любого лестного слова, этот незаметный комплимент все же сработал.
- Ладно, черт бы тебя взял. Иди валяйся. Надеюсь, твои нога и задница к завтрашнему дню будут уже в порядке.
- Будут. - клятвенно пообещал он.
Мири подошла к зеркалу, зачем-то поправила прическу, то и дело косясь на него, будто хотела что-то еще спросить, затем вздохнула, подошла к креслу и села в него.
- Мороки с тобой, Дискенс...

Она знала его настоящее имя, и - что ему особенно нравилось - это совершенно не влияло на ее к нему отношение. Мири была не из тех людей, кто обращает внимания на прошлое. За это он ее любил - напористую и волевую девочку с восхитительной пластикой, вспыльчивым характером и бульдожьей хваткой, когда шлось о делах.
Познакомились - он даже не помнил в точности, где - на каком-то приеме в честь национального праздника. Он исправно проскучал там несколько часов, просто чтобы убить время, но когда программа перешла к танцам, и гости начали разбиваться на пары, его вдруг схватили за локоть.
- Эй, потанцуешь со мной, красавчик?
Вопреки формулировке, это было произнесено не обольстительным тоном с нежным придыханием, а бесцеремонно - даже вопросом не являлось. То есть - пойдешь и потанцуешь, а потом катись к черту.
Какая разница, как убивать время? - промелькнула у него мысль. И последующие несколько часов они не останавливались даже для передышки - танцевали и танцевали. Она была редкостно хорошей партнершей, танцевала профессионально, умела подстроиться и подстроить под себя, где нужно, и не увлекайся он танцами долгое время, наверняка загоняла бы его.
Когда наконец их провели изумленными взглядами и шепотками, и рыжеволосая выволокла его на балкон - так же бесцеремонно, как и приглашала на танец, она засмеялась.
- Знаешь, а ты не промах. Я боялась, что ты либо оттопчешь мне ноги, либо вообще свалишься после третьего танца. Тут же все такие.
- А я, значит, похож на хилого хлыща. - подытожил он нимало не обиженно.
- А ты что, так много о себе возомнил? - стрельнула она взглядом, но затем добавила. - Походил бы - не пригласила бы на танец. Так что, красавчик, колись - профессионально занимаешься танцами?
- Нет.
- Вот врешь. - восхищенно заявила она, и когда он вторично отрицательно покачал головой, заявила. - Так значит, будешь.
И не ожидая ответа, сжала его ладонь своей теплой и сильной ладошкой.
- Мирабель. А тебя как?
Ему стало грустно.
Если везло, и имя его ничего людям не говорило, было легче. А если говорило...
Она терпеливо ждала, не выпуская его руки. Опять же не обольстительно, а просто, дружески, так, фамильярно.
- Крид Дискенс.
Глаза ее чуть-чуть расширились, и стало ясно, что - да, говорило. А затем она заявила.
- Симпатичное имя. Ну так что, красавчик? Делаю деловое предложение. У меня нет партнера, а ты подходишь по всем параметрам. Согласен, а?
Он согласился. Как раз потому, что она не обратила внимания на это невезучее имя.

Правда, позже Мири сказала, что если бы он сказал ей, кто он, до того, как они протанцевали весь вечер, она бы скорей всего ни за что не продолжила бы разговор. И дело даже не в его умении. Просто...не предложила бы.
Это ему тоже понравилось. Искренность. Впрочем, ей и так бы ничего не грозило, прошлое в прошлом.
С тех пор они работали вместе - уже почти год, между прочим.

- И все равно. - заявила она в самом начале. - В данном случае не получится - appeler un chat un chat.
- Oui. - согласился Крид. - И что предложишь?
- О, - засмеялась Мири, накручивая рыжую кудряшку на палец. - Легко и просто. Sous – le – pseudonyme.
- C’est tres bien. - хмыкнул он. - Так давай, придумывай. У меня плохой опыт.
Мири хихикнула.

- Ну а теперь признайся, куда ты так спешишь. - потребовала рыжая, сидя напротив него. Крид закатил глаза, думая, что ответить. Обычно ее проницательность ему вполне нравилась, но, честно говоря, объясняться нисколько не хотелось.
- Домой, лечить свою ногу. - пояснил он довольно хмуро. - Ну что такое, Мири? Допрос с пристрастием, будто я в каком-то преступлении замешан.
- Срывать номер - преступление, дорогуша, должна тебе сообщить, - легко заявила она, закидывая ногу за ногу. Поза свидетельствовала о том, что она не уйдет, пока не получит сколь-либо внятный ответ.
Крид задумался - спасти могла лишь искренность. Впрочем, кто сказал, что нужно раскрывать всю правду? Только немножко, совсем чуть-чуть. Он ведь и сам не был так уж уверен в том, не подвели ли его глаза...
- Увидел знакомого... - бросил он негромко и опять умолк, не совсем зная, как продолжать дальше.
- Что за знакомый? - потребовала рыжая, и он опять закатил глаза.
- Мири, ну пожалуйста... Я расскажу тебе потом. Хорошо? Мне правда пора.
- Скрытный какой... - пробурчала его партнерша, поднимаясь и встряхивая волосами, однако через миг обиженный тон уже смягчился. - Ладно уж, иди, не буду больше расспрашивать. Пока что. Вечно у тебя какие-то тайны мадридского...
Окончание фразы он не расслышал - Мири вышла, продолжая ворчать.
Крид легко поднялся с кушетки, и принялся торопливо переодеваться, пока она не передумала и не вернулась дознаваться насчет прочих его тайн. В один миг выскользнул из сценического костюма, раздражающего его своими блестками. Мири упорно заявляла, что он в нем "такой секси, дорогуша, ты просто не представляешь", приходилось верить, что вид не такой уж идиотский, как ему самому казалось.
Перед выходом подошел к зеркалу, остановился возле него, внимательно изучая собственное лицо. Он всегда был бледным, но сейчас - немножко чересчур. Хотя и отлично контролировал себя, разговаривая с рыжей, надо признать.
А глаза блестели совсем уж лихорадочно.
Показалось? Показалось...
Возможно, что и да. Возможно, что как раньше, когда столько раз подводило собственное неуемное воображение...
Возможно, что и нет.
Крид быстро отвернулся от зеркала, и так же быстро, ровной походкой, нимало не прихрамывая, выскользнул за дверь.

***

В его жизни было проклятие...
Крид иногда задумывался над тем, за что оно ему досталось, и не был уверен, надо ли за него ненавидеть или благодарить за то, что это проклятие есть.
Оно было с ним уже очень давно, с времен бурной беспокойной юности, о которой он не любил вспоминать, потому что повзрослел - это было наверняка, и поумнел - хотя порой ему казалось, что нет. Во всяком случае стал куда уравновешенней. Но несмотря на то, каким был и каким стал Крид Дискенс, проклятие оставалось с ним.
На самом деле он не очень-то любил о нем вспоминать. Даже напротив, пытался забыть очень тщательно, очень упорно.
Иногда ему даже удавалось поверить, что оно исчезло, чтобы в следующее мгновение снова понять, что он опять вернулся к началу порочного замкнутого круга - а проклятие не исчезло, никуда не делось, и, вероятно, останется с ним навсегда.
У него было имя, и не только имя - у него было множество подробностей и мелочей, делавших это проклятие самым изумительным, что было в его жизни, самым пугающим, самым ценным, самым любимым.

Он давно уже его не видел. Лет пять, наверное, прошло - когда он последний раз посмотрел в янтарные глаза своего проклятия. Многое удалось изменить, многое - начать заново, а эта страница его жизни не хотела исчезать.
Крид Дискенс с тоской признавался сам себе, что он однолюб. А какое еще могло быть объяснение?
Впрочем, поначалу он еще считал, что время - лекарь, почему бы и не положиться на него? Самое подходящее время начинать с нового листа все. Так Крид себе говорил. Верней, уговаривал себя.
Напрасно. Прошел первый год иной жизни, а он все еще не свыкся с время от времени накатывающими, накрывающими волнами тоски по этому чертовому проклятию. Но - пусть. Если время берет такую цену за то, чтобы забрать воспоминания, то почему бы и нет?
Время шло, наверное, издевательски посмеиваясь над его надеждами.
Где-то на третий год Крид понял, что испытывает эту тоску ничуть не реже.

Это было не самое приятное осознание. Кажется, тогда Дискенс - а из него получился вполне сознательный и упорный одиночка - при каждом подобном приступе начинал курить, причем отчаянно, одну сигарету за другой, до рези в горле и мути перед глазами, пока в дыме не начинали появляться знакомые черты. Потом поумерил свою депрессию. В конце концов, не впервой было одергивать себя и заставлять менять привычки. Одно время ему страшно хотелось убивать, и с этим он тоже успешно справился. С тех пор пристрастился к тонким, почти дамским вишневым сигаретам. Еще привычка взамен старых....
Если оглядываться назад, то все эти пять лет - верней, четыре, поскольку с появлением Мири и определенного занятия у него уже не было бездны свободного времени, чтобы предаваться попременно то депрессии, то выходу из нее, Крид воевал с этим чертовым проклятием...
Он даже пытался совершить подмену. Вдруг эта зацикленность тоже была попросту въевшейся привычкой? Клин, как говорят, клином...
Прекратил, когда понял, что подсознательно выбирает партнерами исключительно кареглазых брюнетов - чем светлей глаза, тем более влекло к таким Дискенса. И это при том, что ограничений в выборе не было - цену своей внешности он знал, и разве тяжело красивому голубоглазому блондину - на редкий пепельный оттенок ловилась уйма хорошеньких мальчиков - найти себе партнера? Постоянного или временного - без разницы, просто для того, чтобы зацикленность прошла.
Постоянного ему заводить не хотелось, а временные безумно надоедали...

Порой он ему снился...
А на улице Дискенс не раз вынужден был одергивать себя от желания позвать со спины такого похожего на него...
И это удавалось. Просто потом случалась бессонная ночь и мигрень, и тоска, и одиночество. И желание завести кошку, черную, с янтарными глазами.
Неуемное воображение.
Вредная привычка.
Проклятие, у которого было имя.
Трейн. Трейн Хартнет.

- Ты - чудо! - заявила она, встряхивая свободно рассыпанными по плечам рыжими кудрями. - И что бы я без тебя делала?
Крид тихонько улыбнулся, придерживая ее под руку. Мири была несколько пьяна, и ему не хотелось, чтобы она случайно упала. Танцовщице синяки ни к чему, а Мири слегка пошатывало.
- Ну правда мы их всех сделали? - она почти по-детски радостно сияла. - Ведь мы лучше всех, ну правда?
- Правда. - согласился он. - А теперь осторожней, Мири, не ушибись...
Она плюхнулась на переднее сиденье, прищурила веселые глаза.
- И мы точно получим первое место?
- Уже получили. - усмехнулся Крид. Он не обманывал - в этом конкурсе они точно обошли всех других участников на добрый порядок. Благодаря, наверное, тому, что два месяца перед этим Мири ежедневно мучала его и себя в бесконечных репетициях. За это время они сработались так, как редко какая пара срабатывается за несколько лет.
Она сияла так очаровательно, что даже смотреть было противопоказано. В очередной раз добилась своего. Упрямая рыжая девочка, подумал он со странной нежностью.
Не успел завести мотор...
- М-ми...ри?
- Ну что? .. - игриво пробормотала она, обнимая его за шею. - Мне просто весело...
Аромат чайных роз был теплым и нежным. Он легонько обвил рукой ее плечи, пальцы запутались в рыжих кудрях.
- Мири...

Он отвез ее домой. Не было заметно, что Мири разозлило его поведение - просто глаза у нее были немножко грустные. Крид вспомнил, что она пила не так уж и много - во всяком случае не больше, чем он.
- ...нет. Извини.
Она помолчала, отстранившись, затем невесело усмехнулась.
- Почему? Не обижайся, просто интересно.
Крид до сих пор не мог понять, почему это играло какую-то роль, но, видимо, играло. По крайней мере, сформулировать причину ему удалось так легко, что это удивило даже его самого.
- Я люблю другого.

- А мне не казалось, что тебе нравятся мальчики...
- Потому что это не совсем так. - сообщил Крид, возясь в примерочной. Разговор протекал легко и просто, обычный дружеский треп. - Дай мне шарф, пожалуйста...
- Позади тебя.
- Мм...
Она даже не подумала, что "другой" может попросту означать "другой человек", и безошибочно сделала правильный вывод.
- А ты его тщательно прячешь, этого мальчика, Дискенс. Вечно у тебя сплошные тайны.
- Никого я не прячу, Мири. Лучше помоги мне это застегнуть...
- Ну, хоть раз ты бы должен был засветиться. - задумчиво пробормотала рыжая, застегивая не поддающуюся ему молнию. - Ого, мило. Я бы даже сказала...
- "Да ты в этом секси, дорогуша." - проворчал он.
- Именно что, и нечего говорить это за меня, Дискенс. - фыркнула Мири. - Так что насчет твоего мальчика?
- Да нету у меня мальчика, угомонись. - ответил спокойно Крид, которого этот допрос вовсе не раздражал. Напротив, ему подсознательно хотелось избавиться хоть от части того, что все время было с ним.
- А в кого же ты влюблен, герой?.. - не отставала Мири, и Крид мрачно подумал - в самом деле, в кого же я влюблен? В прошлое? В проклятие?

Тогда он все же отшутился.

***
Крид чуть приподнял воротник плаща, войдя в зал клуба, быстро осмотрелся. Излишнее внимание посетителей всегда претило, вгоняя его в состояние ленивой апатии - хотя раньше повышенное внимание ему нравилось. Еще одна утерянная со временем привычка...
На сей раз опасаться не приходилось - никто на него даже не взглянул. Дискенс глубоко вздохнул, и медленно, почти нехотя взглянул туда, где перед самым его неловким падением заметил знакомые ему до холодка вдоль позвоночника глаза своего проклятия.
Возле столика суетилась белокурая официантка, а он, его Трейн, угрюмо отвечал ей на какой-то вопрос, было видно, как мрачно опущены уголки губ. Она кивнула, щебеча что-то, слишком долго, затем упорхнула. За флирт на рабочем месте взыскивают, Кэти, хмуро улыбнулся Крид. Чтобы подойти, надо было преодолеть какую-то странную тяжесть, и вдруг, вопреки всякому здравому смыслу - ведь он ее не подвернул на самом деле - отозвалась болью правая щиколотка.
...Нервы. Крид фыркнул, очень тихо, и очень про себя. Стоять столбом и дальше ему совсем не улыбалось, и он заставил-таки себя оторвать ноги от пола.
...Аккуратно отодвинул стул, сел, переплел пальцы, опуская на них подбородок, и улыбнулся в широко раскрытые глаза удивительного медового оттенка - мягко, как улыбаются не проклятью, не любимому - как обычному знакомому. Может быть, даже другу, к тому же, не очень хорошему.
- Привет...Трейн. - с легкой паузой.

Он стал взрослым. Уже не так сильно похожим на того юного Трейна, которого он слишком хорошо помнил в свои самые одинокие времена. И, наверное, все-таки тем же. Уже не казался мальчишкой. Взрослый - и все же, как и тогда, очень давно, очень напоминающий дикого уличного кота.
Упрямый острый подбородок. Новое - тонкая вертикальная складочка между бровей. Он много хмурится, а я себя от этого отучил... Чуть-чуть угловатое лицо, но тонкое, чуть резковатые черты. Высокие скулы. Это кошачье - во всем облике, хотя, конечно, основной эффект - из-за глаз...
Крид заставил себя смотреть прямо в эти глаза. У его Трейна всегда были нежные губы. И не стоит сейчас уходить в воспоминания. Ему просто хотелось увидеть перемены, и он их увидел, запомнил, влюбился. В один миг.
И будто не было этих пяти лет. Вот тебе и время, которое лечит воспоминания, meine liebe, подумал он немножко некстати, и в это время Трейн, точно очнувшись, пробормотал негромко и неуверенно.
- Дискенс?

- Дискенс?..

Ему тогда было восемнадцать. Они постоянно ругались. Ругались - не то слово. Дрались, упиваясь собственной силой и ловкостью, привычные к этому и даже не считающие, что должно быть как-то иначе. Да и как не привыкнуть, если вся их жизнь тогда была в убийствах, в заданиях, в миссиях организации, о которой никто не должен был знать, но все равно знали слишком многие, которых и нужно было убивать.
Они были совсем юные. Самая конфликтная пара из всех агентов, наверное. И все-таки их что-то сближало, хотя часто они почти открыто ненавидели друг друга. После очередной размолвки получали выговор, их направляли на разные задания в разные концы страны, часто и дальше, по возвращении они как и прежде цапались по любому поводу...
А по ночам оставались вместе.

- Дискенс?
В темноте глаза Трейна казались просто светло-карими.
- Мм? - пробормотал он сонно - под пальцами были мягкие каштановые пряди.

Он тогда был вечно растрепанным и угрюмым парнем с привычкой выяснять отношения очень просто и лаконично - пулями, и Крид безумно в него влюбился.

- Спи...
Пауза. Теплое дыхание.
- Не хочу. - едва слышно ответил Хартнет.
- Почему?

...даже поцеловать его удалось только обезоружив довольно подлым приемом - честный бы не прошел, Трейн был сильнее - и зажав в углу между двумя стенами, с прижатым к горлу лезвием катаны.
И наверное, если бы Трейну это не понравилось, то на его счету оказался бы еще один труп. А так Крид отделался лишь простеленным плечом, на следующий день после этого специфического инцидента...
Одобрение выражалось тоже пулями.

Трейн не ответил, просто прижался щекой к его плечу. Крид знал, что он искал тепла...

***

- Дискенс?..

Бывают люди, которых время аккуратно обходит сторонкой, почти не касаясь, и отыгрываясь на всех остальных за своих любимцев, которых так хранит. Когда бы ты ни видел их в последний раз - год назад, два, пять - они не переменятся. Если ты знал их очень близко, даже если вы расставались - при одном взгляде на них мгновенно оживает кажется, уже много раз похороненное и забытое прошлое, вновь переворачивая все с ног на голову, или - выворачивая наизнанку, смотря какие были воспоминания...
Крид Дискенс принадлежал к таким людям, несомненно. Трейн чувствовал, что пауза затягивается, и ему ужасно хотелось, чтобы все это оказалось ошибкой, и этот пепельноволосый изящный танцовщик, двадцать минут назад ставший причиной того, что Трейн усомнился в своем зрении, оказался вовсе не тем, за кого его приняли. Правда, он назвал его по имени, но...
Отрицать было бесполезно. Потому что несмотря на другую прическу, несмотря на немного непривычно спокойное, немного отстраненное выражение лица, несмотря на прочие неважные мелочи, он не изменился ни на йоту - его бывший партнер, его бывший враг, его бывший любовник, и самая большая ошибка в его жизни.
Крид кивнул, легонько улыбаясь, и эта улыбка, адресованная пространству между ними, заставила Трейна пожелать на миг зажмуриться, чтобы потом открыть глаза и убедиться, что он все так же сидит в этом уютном и довольно скучном ночном клубе. Он подавил это желание и задался вопросом - что спросить дальше, чтобы заполнить повисшую тишину. Вариантов почти не было, и он, злясь на себя, почти грубо пробормотал.
- Что ты здесь делаешь?
То, что не слишком вежливый в общем-то тон был пропущен Кридом мимо ушей, не так уж его удивило и принесло странное облегчение. Тот - прежний Крид был привычен к его грубостям.
- Я здесь работаю. - мягко напомнил ему знакомый до последней нотки голос, и Трейн ощутил себя очень глупо. Сперва он подумал, что ошибся, но теперь тот факт, что Дискенс в самом деле мирно, без всяких наклонностей, связанных с прошлым, работает танцовщиком, несколько ошеломил его. Это было как-то...малореально. Удивляло и не хотело укладываться в голове, тем более, что эта неожиданная встреча сама по себе еще там не уложилась.
- Тебя это так удивляет? - поинтересовался Крид, и легонько кивнул - взгляд его скользнул мимо Трейна. Официантка оказалась рядом, сияла еще ярче, чем при попытках привлечь внимание Трейна.
- Мне как всегда, Кэти. - ровно, прохладно произнес Крид, и сияние несколько померкло. - И пожалуйста, компаньону моему то же самое.
Когда она исчезла, Трейн удивленно приподнял брови и получил в ответ улыбку.
- Я помню, что ты это любишь. Кроме того...за столь неожиданную встречу полагается выпить.
"Неожиданная встреча" была не тем словом, каким называлось случившееся для Трейна. Для него оно являлось кое-чем посложнее - но он промолчал, только кивнул.
В конечном итоге, ему все равно нужно было что-то, на что можно было уставиться - кроме внимательных светлых глаз.

- Ты так и остался не слишком разговорчивым.
Трейн ничего не ответил на это замечание, исподлобья наблюдая за Кридом, отпивающим свой вермут. Разговор получался отрывистый, довольно бессвязный, прерываясь долгими паузами - ему не хотелось говорить, а Крида, похоже, это устраивало, и помимо этого замечания он ничем больше неудовольствия не проявил. Они оба больше смотрели друг на друга. Странное чувство, думал Трейн отстраненно - я рад его видеть - и тут же готов был отругать себя за эту мысль, и сразу же забывал об этом.
Когда-то он его ненавидел - затем каким-то непонятным образом перешагнул от этой ненависти к странной любви, затем опять пытался ненавидеть, не научился, как ни пытался, как ни доказывал себе, и в конечном итоге постарался забыть, как ему казалось до этого вечера - вполне успешно, ведь с последней встречи почти не вспоминал, или убеждал себя, что не вспоминал.
Ошибки юности, конечно же, всегда остаются не более, чем ошибками - а в случае Трейна это было предельно верно. Он не отрицал.
Просто за всю его кошачью жизнь Крид Дискенс остался единственным человеком, к которому Трейна Хартнета неудержимо влекло.
Трейн поймал взгляд Крида, не смог его прочитать, и с нахлынувшей неловкостью принялся за вермут.
...Влекло до такой степени, что он не мог сопротивляться этому влечению, несмотря на все усилия, не мешало даже то, что Трейн никогда не интересовался своим полом ни до, ни после, как впрочем, почти не интересовался и противоположным. С женщинами ему было слишком сложно. С Дискенсом было намного сложней.
И легче...

Он любил свое одиночество и берег его. Бесцеремонный Крид совершенно не интересовался этим. Он интересовался только Трейном.
- Я ненавижу тебя...
- Я люблю тебя.
- Не...трогай...
Он извивался, пытался вырваться, неубедительно, даже для самого себя, и ярость, которую пытался в себе разжечь, была очень уж ненастоящей.
- Ты не посмеешь...
- Mon Chat, хватит так дергаться.
- Я убью тебя...
- Шшшш, я не сделаю тебе больно. Тебе будет хорошо...
- Я... - всхлип - что ты делаешь...зачем ты это...
- Я люблю тебя.

У него кружилась голова - слишком много выпил. Верней, немного - но много ему никогда и не требовалось. Сквозь туман опьянения он уже не отрываясь смотрел в светло-голубые глаза Дискенса.
- Пять лет - это много?
- Нет. Ничуть.
Крид ответил на вопрос, который Трейн задал, почти не осознавая этого, так легко, точно сам не осознавал ответа. Возможно, это было нормально. Возможно, так и должно было быть. Хартнет утомленно подпер подбородок ладонью, на глаза падали взлохмаченные темные волосы. Искоса посмотрел на свой пустой бокал. Официантки рядом не было. Наверное, странно наблюдать за двумя парнями, которые практически не разговаривают - просто смотрят друг на друга, изредка обмениваясь малопонятными фразами...
- Здесь плохо общаться.
- Хочешь уйти? - поинтересовался Крид, делая маленький глоток. Он повторял свой заказ куда чаще Трейна.
- Хочу.
- Тогда уйдем. Тебе хочется поговорить?
- Хочется.

Может, их провожали недоуменными взглядами, Трейн не знал, но был уверен, что держится на ногах достаточно твердо, пока они не вышли. Ночной воздух показался холодным - может, просто потому, что у него буквально горело лицо. Он пошатнулся, ощутил, как его поддержала сильная рука, поднял взгляд, хотя они вроде были почти одного роста - казалось, что он смотрит снизу вверх.
- Полагаю, нам не мешает немного пройтись. Чтобы развеяться. - усмехнулся Дискенс, но что-то в этой улыбке было натянутым до звона.
- Не мешает. - согласился Трейн, ощущая, что катастрофически пьян, и порывисто обхватил Крида за шею, чтобы скорей стереть эту улыбку поцелуем.

***

Их обоих шатало, удалось сделать только несколько шагов в сторону, к стенке, и Крид впечатал в нее Трейна, не разрывая поцелуя. В голове было легко, в ушах тонко звенело, все перед глазами слегка плыло. Он осознал, что пьян - впервые за много лет в самом деле пьян, и не очень удивился, потому что именно этого и хотел. Так было проще не задумываться над происходящим и легче концентрироваться на единственном, что было важным в это мгновение. Он оставил попытки вспомнить, каков Трейн был на вкус раньше, и познавал его снова, и был вполне согласен на то, чтобы не прерываться никогда, никогда, никогда...
Ладони Хартнета слабо уперлись в его грудь, затем сильней, и он освободил его губы - Трейн судорожно вздохнул, и снова, не открывая глаз, увлек его в поцелуй - как в омут, а затем опять, как на зло, не хватало воздуха, и они то и дело отрывались друг от друга. Для того, чтобы на обычном сознательном уровне понять и адекватно воспринять происходящее Крида не хватало.
Правда, ему показалось, что Трейн все таки рад его видеть...
Он в очередной раз отпустил вздрагивающего Хартнета, и тот наконец открыл глаза. Раскрасневшийся, потерянный.
- Что мы делаем...
- Не знаю. - признался Крид вполне честно. - Но ты сам сказал, что пять лет ничего не значат.
- Это сказал ты...
Они оба засмеялись, нервно, с сумасшедшинкой, затем Трейн качнулся вперед, уткнулся лбом в плечо Крида.
- Поехали...куда-нибудь...

Таксист явно задался целью поскорей от них избавиться - гнал, словно ненормальный, если бы не ночь, создалось бы немало аварийных ситуаций, а ведь они ничего такого не делали, только целовались, но зато не отрываясь друг от друга, исступленно, да и все равно больше ничего бы не удалось сделать на узком сидении. Сперва, ничего не поняв, он вполне доброжелательно улыбнулся - ну конечно, двое товарищей, явно уже неплохо погулявших, собираются поехать повеселиться еще куда-нибудь, так и читалось в его взгляде. Пока Крид не скользнул на заднее сиденье к Трейну, а тот не потянулся к нему нетерпеливо. Дискенс поймал еще уголком зрения расширившиеся глаза водителя в зеркальце.
...зато они не потеряли слишком много времени на дорогу.

Он крепко держал Трейна за талию, затем, когда лифт наконец подъехал, подтолкнул вперед. От алкоголя, возбуждения и попыток мыслить более-менее связно подкашивались ноги.
- Может, никуда дальше не пойдем?.. - прерывисто прошептал Трейн, когда двери лифта закрылись. Дискенс едва удержался от соблазна дотянуться до кнопки и остановить лифт между этажами - но все-таки оставалось потерпеть совсем немного, если он не потерял ключи.
- Еще чуть-чуть. - пообещал он, привалившись к стенке и глядя на Трейна - губы того были искусаны, и им самим, и Кридом, припухли, хотелось завладеть ими снова, пока он опять не будет задыхаться. - Совсем чуть-чуть.
Звонко щелкнуло, дверь лифта открылась.

- Дверь закрой...
- К черту дверь...
Они опять застряли между спальней и прихожей, наконец срывая осточертевшую одежду. Трейн запрокинул голову, подставляя шею, и Дискенс не преминул оставить на светлой коже несколько отметин, между этим сдергивая с него сперва джинсовку, затем майку. В такие моменты он ненавидел человечество за то, что оно изобрело одежду - нестерпимую, отвратительную преграду, на которую нужно было тратить время, нужное совсем для другого. Трейн чертыхнулся, привалившись к стене, рванул ремень, и хотя движения его были несколько некоординированными, в пару мгновений стряхнул джинсы, оттолкнул их ногой, осмотрелся. Глаза его были цвета темного янтаря с черными безднами узких зрачков.
- Где кровать?..
- Кровать еще обязательно будет... - пробормотал Крид, опускаясь на колени и обхватывая его бедра руками. - Позже...

Идеально застеленная постель превратилась в полный хаос спустя несколько секунд. Трейн опять потянулся к нему и застонал зло и разочарованно.
- Кой черт ты еще не разделся, Дискенс?..Я хочу тебя видеть, всего...
Крид понял, что поставит личный рекорд на скорость раздевания. Легко и просто - ради него.

...Трейн на пару мгновений замер, затем разорвал поцелуй, в котором заглушал любой звук боли, если он был. И начал двигаться, медленно, размеренно, сквозь тягучие медовые мгновения, и каждое это плавное движение - после первых нетерпеливых попыток получить наконец удовлетворение, которое требовало разгоряченное тело - было чистое удовольствие, уже лишенное примеси этого нетерпения. И какой-то частью себя Дискенс сейчас отчаянно благодарил время за то, что оно поиздевалось над ним и не дало забыть, что только это тело для него - единственное, что только этот аромат сводит его с ума, что только в эти глаза он без памяти влюблен.
Мир исчезал снова и снова.

- ...вот так...
Трейн прижимал щекой собственные волосы, они постоянно попадали в рот, он всхлипывал, мотал головой, пытаясь избавиться от них, и почти жалобно просил - вот так, пожалуйста, не надо останавливаться, я не переживу...
Когда уже не удавалось не кричать, он зарывался лицом в подушку. Но как только Крид - совсем уже не торопясь, мучая его, и почти не двигаясь, приостанавливался, снова переспрашивал - нравится ли ему? - скотина, сам ведь видел, до чего его доводит этой игрой - он снова и снова повторял одно и то же - да, да, нравится. Не может не нравиться. С тобой - не может не нравиться. С тобой одним.
Мир медленно становился белым, а потом черным, словно отключали свет.

***

Было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть, тем более, что глаза давным давно привыкли, и Трейн отлично различал фигуру Дискенса на фоне окна. Тонкий запах был приятным, хотя и незнакомым. Прежний Крид никогда не курил.
- Ты не хочешь? - негромко поинтересовался блондин, вероятно, ощущающий его взгляд. Откуда-то с улицы, несмотря на то, что источник света явно был далеко, на пепельные волосы падал легкий отсвет.
Трейн поежился - опьянение уходило, ему становилось неуютно. Очень неуютно и почему-то холодно - до мурашек на обнаженном теле. Он поторопился зарыться под одеяло, пробормотал едва слышно.
- Не хочу...
Темный силуэт на чуть менее темном фоне был четким, словно прорисованным, и еще несколько минут практически неподвижным. Трейн устал смотреть, закрыл глаза, но задремать не успел - через минуту Крид прилег рядом, тихонько вздохнул. Хартнет не удержался, провел рукой по его плечу, теплому и шелковистому, услышал в ответ смешок.
- До утра еще есть время. Поспи.
Утро... - подумал Трейн сонно - Зачем нам утро? Утром нужно будет что-то со всем этим делать. Утром я обо всем пожалею, до последнего мгновения. Давай - утра не будет... Давай - будешь ты и темнота...
Утром со мной опять будет одиночество, навязанное и ненужное.
Давай - утра не будет...

Утро было - серое, мутновато-прозрачное, словно плохой хрусталь, без единого лучика солнца. Трейн проснулся давно, и просто лежал - ему было тепло, уютно, но беспокойно, и он слишком ясно ощущал, что рядом никого не было. Наконец он открыл глаза, лениво потянулся, ощущая неприятный холодок в области сердца. Так бывало, когда он делал очередную ошибку в своей жизни, поэтому Трейн ненавидел это чувство до покалывания в кончиках пальцев.
Он сел, прищурился, осмотрелся. Спальня была просторной, довольно уютной, в светло-золотистых тонах (а вот это странно, он не помнил, чтобы Дискенс отдавал предпочтение этому цвету). В обозримых пределах не было ни одного предмета его одежды - только на полу у кровати была брошена черная водолазка - вчера Крид был в ней, а вот куда он зашвырнул брюки?..
Трейн медленно поднялся, потянул с кровати простыню. Дверь в спальню была приоткрыта, и он мгновенно учуял запах кофе, свежесваренного и крепкого, интуитивно побрел на кухню.
И только когда к нему повернулся Дискенс, с чашкой в руке, джинсах и полурасстегнутой светлой рубашке, с влажными пепельными волосами, его ударила абсурдность происходящего.
Трейн Хартнет понял, что чертовски устал просыпаться в одиночестве.

- Хочешь кофе? - буднично поинтересовался Крид. - Прости, но молока у меня нет...
- Я не хочу молока. - буркнул Трейн. - Мне нужно одеться.
- Ванная полностью к твоим услугам, а вот завтрак придется подождать. - так же спокойно сообщил Дискенс, и запоздало удивился. - Ты... не хочешь молока?
Видишь ли, я меняю привычки, хотел сказать Трейн, но вместо этого буркнул.
- Где у тебя тут ванная, Дискенс?

Дискенс аккуратно стряхивал в пепельницу сероватый пепел тонкой, изящной сигареты, и почти не смотрел на Трейна. Наверное, потому что слишком явно ощущал натянутость, повисшую в воздухе между ними. Они почти не разговаривали, вернее - разговор просто не ладился.
- Je t'aime. - в пространство произнес Крид, туша сигарету и переплетая пальцы уже знакомым Трейну жестом.
- Что? - пробормотал Кот, допивая кофе.
- Это называется - мысли вслух. - пояснил Крид и усмехнулся на удивление красивой улыбкой. - Ты ведь останешься, правда?..

@настроение: ...а все-таки я его дописала...

@темы: Black Cat, Кридотрейн, Фанфики

URL

Изготовление туалетной бумаги с рисунком или логотипом кл... Один мой состоятельный друг говорит, что в его окружении ... http://test.thespark.com/deathtest/ Зададут вопросы....

Краснодар. "Сладкий мой кошмар"....... "го... Вот ведь не везет, так одно за другим, переставил 2000-ый... http://www.bossmonster.com/games/antcity.html

Комментарии

17.08.2007 в 18:17


Запомнить

Danse Ardent

Walking On Air