I can see the flickers - over me the lanterns rised... Lift me up, lift me over it.
Автор: Starfire
Фэндом: Black Cat
Жанр: ангст, POV Крид, в деталях AU, зарисовка.
Пэйринг: Крид/Трейн
Саммари: Ты - мой самый дорогой...
Предупреждение: Несюжетность. Невразумительность. Сплошные чувства, в общем.
Посвящение: Совести, дабы заткнулась. -_-
Taisetsu na.
читатьОсколок первый.
Зеркала бьются беззвучно. Острые края режут - не больно, словно оставляя на коже следы красной краской. В осколках отражается безумие голубых глаз, полных какого-то дикого отчаяния, и холодная, гладкая поверхность стекла покорно впитывает этот блеск - а что ей еще остается, кроме как отражать? Отражать шепот, движение бледных, тонких губ - "taisetsu na". Имя - нет, имени не слышно, только это слабое, еле уловимое движение.
Зеркала ловят каждый жест точеных пальцев, перебирающих лепестки красной розы, словно в молитве, только ее тоже не слышно - как не слышно и имени того бога, которому молится болезненно хрупкий, пепельноволосый мужчина, неловко сидящий на полу среди осколков зеркал. Зеркал, похожих на озерца серебряной ртути с алыми вкраплениями.
Тaisetsu na...мой драгоценный, моя жизнь.
- Что с ним? - устало спрашивает молодая женщина, уголки губ которой печально опущены. У нее красивые глаза, которые рассматривают изображение на экране, подернутое легкими волнами помех.
- Очередной приступ... - с равнодушием в голосе отвечает человек в белом халате, не следя за ее взглядом. - Периодически повторяется. Психическое расстройство, я говорил уже. Просто нужно подождать.
- Почему? - бесцветно говорит она, потому что не хочет знать, это неважно. Важен больной взгляд голубых глаз. Важна его кровь на его тонких, почти по-женски изящных руках. Важна его боль. Его дикая, непереносимая боль.
- Это давняя травма... - спокойно, но с нотками презрения в голосе, произносит мужчина. - С детства. Отсутствие любящего человека, и прочее такое, о чем разоряются психологи. Банально до невозможности, ты сама должна знать. Все мы такие.
- Почему? - все же удивляется она, и тон слегка окрашивается неприятием. - Я - нет...
- Думаешь?.. - саркастически замечает человек в белом халате, и наконец обращает взгляд на изображение, после чего щурит глаза.
- Это не будет длиться долго. Обычно дело заканчивается зеркалами, а кровь...ее, конечно, много, но это не так уж страшно. От такого он не умрет.
Он бросает быстрый взгляд на женщину, брезгливо поджавшую губы, и спрашивает со скрытым вызовом.
- Думаешь, я чересчур уж бессердечный?
Она молчит. Смотрит, как едва заметно движутся тонкие пальцы, поглаживающие бархатистые лепестки.
- Крид...
Он подбирает один осколок - длинный, узкий, с заостренным концом, долго рассматривает. Затем с сумасшедшей ухмылкой поворачивается к камере. Вскидывает в замахе руку.
Экран гаснет.
Осколок второй.
Его запах - теплый, а губы - сама нежность, в его руках, и с ним в объятиях можно таять. И тают даже осколки зеркал, оставляя после себя серебристые ручейки. Серебро мешается с золотом, как две части одного совершенного целого.
Он - сама грация и сила, кошачья гибкость и хитрость. Тот, кого никто не приручит. Мой драгоценный. Мой...
Тот, для которого белокурая, голубоглазая бестия сама становится ручным, послушным зверем, готовым сделать что угодно, не слушающим никакого гласа рассудка. Какой рассудок может быть, если ты уже давно отдал себя всего в подчинение?
Если он не поймет - то кто же сможет понять? Если он не желает принять любовь - то зачем она нужна? Если он не прикажет, то никто больше не сможет приказать. Он самый дорогой...
Лукавая ухмылка в каштановые волосы, руки вокруг тонкой талии. Нервно подрагивают пальцы.
- Тaisetsu na...
Смех.
- Сколько можно, Крид? Чем это я такой драгоценный? Глупый...
Нет. Не глупый. А вот если сказать, что одержимый, будет почти правильно. Почти. Почти эквивалентно - влюбленный.
Позже, на сотню ночей позже, слышать чужой смех рядом с самым дорогим, и сжимать в руке розу так, что шипы впиваются в ладонь до крови.
- Кто она? Кто?! Что она смеет делать рядом с...
- (...taisetsu na...за что ты так со мной?)
Позже - на тысячу лет позже, читая по слогам - ведь не может быть! - ненависть из золота его глаз, отшатнуться от нацеленного пистолета, недоверчиво, с неуверенной усмешкой.
- Ты...все еще околдован? (Я...все разрушил?..)
Шипение в ответ.
- Я тебя убью... (Все, любовь моя, все.)
...За один шаг к кульминации - яркий, шумный день, расстояние в двадцать метров, из-за этого мрамора плохо видно тебя. Но не получается не смотреть. В пространство между чужими силуэтами, на один-единственный, от которого нельзя отвести взгляд.
...Я не могу не смотреть на тебя. Я не могу забыть тебя. Я не могу научиться просто - быть без тебя.
Это еще не искупление, а просто наказание. Быть уже - его тенью, днем и ночью. Быть уже - им наоборот, как в зеркале.
На тень редко обращают внимание. Теням нужно уметь своевременно исчезать...
...Хрупкий, светловолосый мужчина в темных очках и плаще быстро теряется в толпе, и напрасно золотистые, прищуренные глаза пытаются высмотреть тонкую фигуру, казалось, секунду назад стоявшую возле одной из мраморных колонн, украшающих какое-то помпезное здание. И напрасно пальцы сжимают рукоятку пистолета, а сердце отсчитывает тяжелые удары. Просто показалось. Послышалось, как кто-то тихонько шепнул, посмеиваясь ломким смешком, в самое ухо - "taisetsu na, мой самый дорогой, ты еще придешь ко мне".
Осколок третий.
Расплавленное золото заката - это на редкость красиво и на редкость страшно. Напоминает слишком многое, бередит слишком глубокие раны. Не те, которые уже зажили на запястьях, и не те, что оставили на ладонях шипы. Другие, и жаль, что их не видно. Один осколок, как в сказке, так и застрял в сердце, и оно то отчаянно колотится с болью, то опять замирает. Он сейчас говорит то, о чем никогда не думал раньше, бравируя хищным блеском в глазах, показными смертельными играми, а внутренне чувствует такую же смертельную беспомощность и страх. Если не сжимать пальцами хоть что-то - пусть даже эфес меча - то они будут дрожать слишком сильно, а под рукой нету роз, чтобы превращать их в россыпь красных бархатистых осколков.
Прости, и я буду твой, и больше не будет смысла бить зеркала, и больше не будет смысла в том, чтобы скрывать желание увидеть тебя, и больше не будет смысла в окровавленных розах, и больше не будет смысла в том, чтобы играть бешеное опасное животное, и больше не будет смысла ни в чем, кроме тебя...
Нет, это тоже бессмысленно. Черный зрачок пистолета только затягивает пружину страха внутри до упора, только топит в потоке знакомой силы. Теперь понятно, что такое раздвоение личности - это когда одна из них изящным разворотом вспарывает воздух прозрачным клинком, а другая пытается сквозь грохот падающих стен позвать сорванным шепотом, заветным словом, и всей своей порочной, сумасшедшей, неправильной любовью.
И словно для того, чтобы была возможность услышать этот шепот, все вдруг замирает. Кто будет обращать внимание на эту глупую, дурацкую кровь, которая ощущается металлическим вкусом - свинцом? сталью? золотом?.. Не имеет...ничто не имеет значения и смысла, помимо тебя. Помимо твоего прощения.
Сердце снова сбоит, и кто его знает, пуля ли попала, или просто осколок, тот самый, с той самой ночи, осколок твоей ненависти, холодной, как лед, режущей, как зеркало.
Стреляй же, еще раз.
Выстрел.
Еще. Мало. Слишком мало. Искупление - это искупление, его должно быть достаточно.
Отзвук выстрела уже затерялся среди разрушенных стен. Режет глаза яркий закат.
Стреляй. Покончим с этим. Покончим с этим, пока я не сломался в очередном приступе любви к тебе.
Ну?
Чего же ты медлишь?..
В крик - чего же ты медлишь?!..
Убей меня, и стань прежним.
Бестия с голубыми глазами шаг за шагом, не позволяя себе споткнуться, сокращает расстояние.
И осталось-то всего, кажется, три шага к верной гибели.
Стреляй...
И - нет, не выдерживая, броситься вперед, через эти три шага, как через бездну, прижаться - сердце уже забыло, как это - биться, так что будет не так уж и больно, если сейчас не дрогнет его рука.
- Тaisetsu na...
И ждать.
Ждать.
Ждать...
...но почему выстрела - нет?..
(с) Starfire
Фэндом: Black Cat
Жанр: ангст, POV Крид, в деталях AU, зарисовка.
Пэйринг: Крид/Трейн
Саммари: Ты - мой самый дорогой...
Предупреждение: Несюжетность. Невразумительность. Сплошные чувства, в общем.
Посвящение: Совести, дабы заткнулась. -_-
Taisetsu na.
читатьОсколок первый.
Зеркала бьются беззвучно. Острые края режут - не больно, словно оставляя на коже следы красной краской. В осколках отражается безумие голубых глаз, полных какого-то дикого отчаяния, и холодная, гладкая поверхность стекла покорно впитывает этот блеск - а что ей еще остается, кроме как отражать? Отражать шепот, движение бледных, тонких губ - "taisetsu na". Имя - нет, имени не слышно, только это слабое, еле уловимое движение.
Зеркала ловят каждый жест точеных пальцев, перебирающих лепестки красной розы, словно в молитве, только ее тоже не слышно - как не слышно и имени того бога, которому молится болезненно хрупкий, пепельноволосый мужчина, неловко сидящий на полу среди осколков зеркал. Зеркал, похожих на озерца серебряной ртути с алыми вкраплениями.
Тaisetsu na...мой драгоценный, моя жизнь.
- Что с ним? - устало спрашивает молодая женщина, уголки губ которой печально опущены. У нее красивые глаза, которые рассматривают изображение на экране, подернутое легкими волнами помех.
- Очередной приступ... - с равнодушием в голосе отвечает человек в белом халате, не следя за ее взглядом. - Периодически повторяется. Психическое расстройство, я говорил уже. Просто нужно подождать.
- Почему? - бесцветно говорит она, потому что не хочет знать, это неважно. Важен больной взгляд голубых глаз. Важна его кровь на его тонких, почти по-женски изящных руках. Важна его боль. Его дикая, непереносимая боль.
- Это давняя травма... - спокойно, но с нотками презрения в голосе, произносит мужчина. - С детства. Отсутствие любящего человека, и прочее такое, о чем разоряются психологи. Банально до невозможности, ты сама должна знать. Все мы такие.
- Почему? - все же удивляется она, и тон слегка окрашивается неприятием. - Я - нет...
- Думаешь?.. - саркастически замечает человек в белом халате, и наконец обращает взгляд на изображение, после чего щурит глаза.
- Это не будет длиться долго. Обычно дело заканчивается зеркалами, а кровь...ее, конечно, много, но это не так уж страшно. От такого он не умрет.
Он бросает быстрый взгляд на женщину, брезгливо поджавшую губы, и спрашивает со скрытым вызовом.
- Думаешь, я чересчур уж бессердечный?
Она молчит. Смотрит, как едва заметно движутся тонкие пальцы, поглаживающие бархатистые лепестки.
- Крид...
Он подбирает один осколок - длинный, узкий, с заостренным концом, долго рассматривает. Затем с сумасшедшей ухмылкой поворачивается к камере. Вскидывает в замахе руку.
Экран гаснет.
Осколок второй.
Его запах - теплый, а губы - сама нежность, в его руках, и с ним в объятиях можно таять. И тают даже осколки зеркал, оставляя после себя серебристые ручейки. Серебро мешается с золотом, как две части одного совершенного целого.
Он - сама грация и сила, кошачья гибкость и хитрость. Тот, кого никто не приручит. Мой драгоценный. Мой...
Тот, для которого белокурая, голубоглазая бестия сама становится ручным, послушным зверем, готовым сделать что угодно, не слушающим никакого гласа рассудка. Какой рассудок может быть, если ты уже давно отдал себя всего в подчинение?
Если он не поймет - то кто же сможет понять? Если он не желает принять любовь - то зачем она нужна? Если он не прикажет, то никто больше не сможет приказать. Он самый дорогой...
Лукавая ухмылка в каштановые волосы, руки вокруг тонкой талии. Нервно подрагивают пальцы.
- Тaisetsu na...
Смех.
- Сколько можно, Крид? Чем это я такой драгоценный? Глупый...
Нет. Не глупый. А вот если сказать, что одержимый, будет почти правильно. Почти. Почти эквивалентно - влюбленный.
Позже, на сотню ночей позже, слышать чужой смех рядом с самым дорогим, и сжимать в руке розу так, что шипы впиваются в ладонь до крови.
- Кто она? Кто?! Что она смеет делать рядом с...
- (...taisetsu na...за что ты так со мной?)
Позже - на тысячу лет позже, читая по слогам - ведь не может быть! - ненависть из золота его глаз, отшатнуться от нацеленного пистолета, недоверчиво, с неуверенной усмешкой.
- Ты...все еще околдован? (Я...все разрушил?..)
Шипение в ответ.
- Я тебя убью... (Все, любовь моя, все.)
...За один шаг к кульминации - яркий, шумный день, расстояние в двадцать метров, из-за этого мрамора плохо видно тебя. Но не получается не смотреть. В пространство между чужими силуэтами, на один-единственный, от которого нельзя отвести взгляд.
...Я не могу не смотреть на тебя. Я не могу забыть тебя. Я не могу научиться просто - быть без тебя.
Это еще не искупление, а просто наказание. Быть уже - его тенью, днем и ночью. Быть уже - им наоборот, как в зеркале.
На тень редко обращают внимание. Теням нужно уметь своевременно исчезать...
...Хрупкий, светловолосый мужчина в темных очках и плаще быстро теряется в толпе, и напрасно золотистые, прищуренные глаза пытаются высмотреть тонкую фигуру, казалось, секунду назад стоявшую возле одной из мраморных колонн, украшающих какое-то помпезное здание. И напрасно пальцы сжимают рукоятку пистолета, а сердце отсчитывает тяжелые удары. Просто показалось. Послышалось, как кто-то тихонько шепнул, посмеиваясь ломким смешком, в самое ухо - "taisetsu na, мой самый дорогой, ты еще придешь ко мне".
Осколок третий.
Расплавленное золото заката - это на редкость красиво и на редкость страшно. Напоминает слишком многое, бередит слишком глубокие раны. Не те, которые уже зажили на запястьях, и не те, что оставили на ладонях шипы. Другие, и жаль, что их не видно. Один осколок, как в сказке, так и застрял в сердце, и оно то отчаянно колотится с болью, то опять замирает. Он сейчас говорит то, о чем никогда не думал раньше, бравируя хищным блеском в глазах, показными смертельными играми, а внутренне чувствует такую же смертельную беспомощность и страх. Если не сжимать пальцами хоть что-то - пусть даже эфес меча - то они будут дрожать слишком сильно, а под рукой нету роз, чтобы превращать их в россыпь красных бархатистых осколков.
Прости, и я буду твой, и больше не будет смысла бить зеркала, и больше не будет смысла в том, чтобы скрывать желание увидеть тебя, и больше не будет смысла в окровавленных розах, и больше не будет смысла в том, чтобы играть бешеное опасное животное, и больше не будет смысла ни в чем, кроме тебя...
Нет, это тоже бессмысленно. Черный зрачок пистолета только затягивает пружину страха внутри до упора, только топит в потоке знакомой силы. Теперь понятно, что такое раздвоение личности - это когда одна из них изящным разворотом вспарывает воздух прозрачным клинком, а другая пытается сквозь грохот падающих стен позвать сорванным шепотом, заветным словом, и всей своей порочной, сумасшедшей, неправильной любовью.
И словно для того, чтобы была возможность услышать этот шепот, все вдруг замирает. Кто будет обращать внимание на эту глупую, дурацкую кровь, которая ощущается металлическим вкусом - свинцом? сталью? золотом?.. Не имеет...ничто не имеет значения и смысла, помимо тебя. Помимо твоего прощения.
Сердце снова сбоит, и кто его знает, пуля ли попала, или просто осколок, тот самый, с той самой ночи, осколок твоей ненависти, холодной, как лед, режущей, как зеркало.
Стреляй же, еще раз.
Выстрел.
Еще. Мало. Слишком мало. Искупление - это искупление, его должно быть достаточно.
Отзвук выстрела уже затерялся среди разрушенных стен. Режет глаза яркий закат.
Стреляй. Покончим с этим. Покончим с этим, пока я не сломался в очередном приступе любви к тебе.
Ну?
Чего же ты медлишь?..
В крик - чего же ты медлишь?!..
Убей меня, и стань прежним.
Бестия с голубыми глазами шаг за шагом, не позволяя себе споткнуться, сокращает расстояние.
И осталось-то всего, кажется, три шага к верной гибели.
Стреляй...
И - нет, не выдерживая, броситься вперед, через эти три шага, как через бездну, прижаться - сердце уже забыло, как это - биться, так что будет не так уж и больно, если сейчас не дрогнет его рука.
- Тaisetsu na...
И ждать.
Ждать.
Ждать...
...но почему выстрела - нет?..
(с) Starfire
@музыка: If I could Rewind
@настроение: и что с этим сердцем?..как не выпрыгнет...
-
-
11.12.2006 в 01:04-
-
11.12.2006 в 11:06Почему?
-
-
11.12.2006 в 11:47-
-
11.12.2006 в 11:58*лежит* Нет, тебе что, понравилось? Ой, Талл...Не ожидала. Когда меня бросает в этот непонятный "сами-догадайтесь-что-я-поимела-ввиду" стиль, то обычно получается ужасно невразумительный результат...
Нет, ну ты все-таки напиши, мррр? )))
-
-
11.12.2006 в 12:00Представляешь, да? Мне очень твой стиль нравится
Нет, Арть, не напишу... Не смогу.
Выбери что-нибудь другое, а?...
-
-
11.12.2006 в 14:55-
-
11.12.2006 в 19:11Удивляюсь тому, что нравится, но польщена.
Ну почему-ууу не сможешь? *ноет*
[Aoi]
*улыбается* БОльшое спасибо. Самооценка уже парит у потолка на розовых крыльях. Буду готовить пушку - сбивать.
-
-
11.12.2006 в 21:25Ну не прочувствовала я исчо Крид/Трейн! Не напишу я их, не вижу, как!
-
-
11.12.2006 в 21:58Угу. Понятно. /Я еще не тупой фанатик, как ты, Арти.
-
-
11.12.2006 в 21:59Пришла Арти и все опошлила...
-
-
11.12.2006 в 22:11*смеется* Я в шутку, правда, в шутку. Я просто осознаю свой фанатизм. Ксо, я редко чем так болела, как этим несчастным Кошаком. -_- Интересно только, почему?
-
-
11.12.2006 в 22:15А х их з... Зацепили! А меня не особенно - читать люблю, писать - не могу.
Вот если писать/переводить начинаю, то все, труба мне )
-
-
11.12.2006 в 22:18Я вижу, что тебя не особенно... -_- Потому-то меня мой фанатизм и пугает. Ну нету больше таких дураков, как я, нету! )
-
-
11.12.2006 в 22:20На меня посмотри - такая же, только фандомы другие )