Творческий даун - это творческий даун. Но когда с утра в субботу на голову кирпичом падает
смутное желание что-нибудь вытворить, за него надо хвататься. Пока есть.
Тапки поощряются, но учтите, что если их будет чересчур много, я сделаю вывод, что стала
окончательной бездарью, и скончаюсь в страшных муках возьму Тетрадку, без дела пылящуюся у
компьютера, и запишу туда некую Артанис...
И еще - давно у меня не было столько мучений с выдумкой названия...
Название: Mortuos plango
Автор: Starfire
Фэндом: DN
Пэйринг: Лайт/L
Рейтинг: PG-13
Жанр: недоангст
Саммари: очередная вариация на тему "Как Кира победил, и что из этого получилось (= ничего
хорошего)".
читать
С высокого потолка на бетонный пол капает вода. Едва слышные звуки разбивающихся капель. Тихий шелест рассекаемого лопастями вентиляторов воздуха. Тихо. Тихо, никаких лишних звуков. Минуту назад здесь еще слышались крики, стоны, предсмертный хрип, глухие звуки падения. Теперь - тихо.
Он стоит один, с улыбкой на губах. Восемь тел вокруг. И он - победитель - слышит в этой почти-полной тишине мелодию своего торжества - неодолимую, захлестывающую, провозглашающую его Богом.
Восемь тел... Но его не интересуют пешки. Лайт смотрит только на того, кто на самом деле был его противником. Он помнит - когда истекли сорок секунд, Ниа не закричал, не схватился за грудь, не издал ни звука, у него просто очень широко раскрылись глаза, и затем он медленно опустился на пол, и застыл так.
Умер.
Проиграл ему.
И истерический смех, душивший Лайта, превратился в спокойную уверенную улыбку, потому что теперь все будет так, как задумано. По его желанию; и никто не смеет перечить, потому что воля Бога священна, его деяния единственно верны, как высшего существа. Справедливости воплощенной.
Он подходит, удивляясь тому, какими гулкими кажутся его собственные шаги, и склоняется над Ниа. Он совсем ребенок, такое удивленное лицо; а глаза матовые, стеклянные, пустые темные зеркала, которым нечего отражать, из которых он похитил жизнь. Это удовлетворяет почти так же, как если бы Лайт задушил его своими руками, но Бог для того и Бог, что ему не обязательно пачкать свои несущие смерть длани о подобную грязь. Он не снизойдет даже до того, чтобы закрыть глаза этому противнику. Не потому, что он был недостойным, а потому, что посмел примерить маску того, сравниться с которым так и не смог.
И улыбка исчезает с губ Лайта. Он поднимается. Делает шаг, наступая на нелепо отброшенную в сторону, точно он пытался дотянуться до чего-то, руку Ниа - слышится слабый хруст тонких костей. В пустых глазах ничего не меняется - Ниа теперь всего лишь сломанная игрушка, брошенная на полу рядом с другими игрушками, безнадежно испорченными, лишившимися того, что делало их движущимися, забавными, и потому нужными кому-то...
Он так от них устал.
Улыбка снова трогает уголки губ Лайта, и остается на них, когда он идет к выходу - там ждет его верный Миками.
Там ждет его целый мир. Новый мир. Его мир.
Он улыбается шире и ускоряет шаг.
***
И это начинается. Каждую ночь, от рассвета до заката. Он никогда раньше не знал угрызений совести, он уверен, что не знает их и сейчас, но каждую ночь, каждую ночь он видит...И не понимает, почему это вселяет в него такой ужас. Ему хочется бежать, бежать, и биться о стены, не оглядываясь, чтобы найти спокойное место, где он не будет видеть _этих глаз_.
Эль ничего не говорит. Ни слова; но его силуэт виден даже когда Лайт крепко, до полной слепоты закрывает глаза. Это галлюцинации, он понимает это, он не верит в призраков, не верит в божественное наказание - он ведь сам Бог, проклятие, его нельзя наказывать!..Это в его силах заставлять других каяться в своих грехах!
Каждое утро солнечный свет изгоняет из его спальни все тени, и он, глядя в зеркало, видит там только усталое лицо, и воспаленные глаза, никаких скелетов в шкафу, никаких чертей за левым плечом. Он улыбается блеклой тенью прежней самоуверенной улыбки, и шагает навстречу созданному им новому миру, которому сам даровал возможность спать спокойно, без страхов, лишившись ее взамен. Он живет до самого заката так, как положено Богу, и только когда садится солнце, превращается в обычного смертного, Ягами Лайта, который остается наедине со всеми своими грехами, и своим судьей.
Эль никогда ничего не говорит, он просто сидит, обхватив колени тонкими руками, и смотрит на него пустым, черным, мертвым взглядом, и от этого становится безумно страшно. Лайт отворачивается к стене, и закрывает глаза, даже если это не помогает. Когда ему удается на несколько мгновений забыться, холодное прикосновение сразу же заставляет его в панике просыпаться - но Эль рядом нет, он все в том же кресле, и, кажется, в вакууме его взгляда читается что-то похожее на сочувствие...
Лайту не легче от этого. Он один, рядом с ним никого, никого. Нет даже Мисы; он не помнит, где она. Скорее всего, он ее убил. Как? Самоубийство? Несчастный случай? Просто имя, и просто приступ? Какая разница, уже некому обращать на это внимание. Нет Рюука - он спасается от скуки, а рядом с Лайтом уже не скучно - жутко, когда он, не выдерживая пристального взгляда мертвеца, впадает в приступ панического ужаса. Стекла вставляют на следующий день, без лишних вопросов, Лайт с утра морщится, заклеивая пластырем порезы на кистях и запястьях. Еще один день, обычный день обычного Бога, чужие удивленные взгляды, чужие сочувственные лица. Он все это терпит. Он живет днем.
А ночью сходит с ума, сходит с ума, сходит с ума...
***
- Тебе не одиноко вот так?
- Рядом никого нет.
- Никого.
- Почему же ты боишься?
- Это же твой мир. Ты его хотел. Ты его получил.
- За все, что мы получаем, нам приходится платить.
- Плати.
- Почему же ты все-таки боишься?
- Боишься меня?
- Сейчас?
- Это смешно, Лайт-кун.
- Очень смешно.
- Видишь, на самом деле...
- Ты не Бог.
- Боги не умеют бояться. Ты - не Бог.
- Так...божок. Даже нет, обычный человек.
- Обычный убийца.
- Но я не понимаю, почему ты боишься.
- Ты не был к этому готов, ясное дело.
- Все вероятности не просчитаешь...
- Даже ты.
- Мне жаль тебя, Лайт.
- Не бойся.
Он лежит, свернувшись калачиком, зажав ладонями уши, и тихо твердит про себя, чтобы не слышать: "замолчи, замолчи, замолчи", бесконечная мантра, это не помогает, не помогает, не помогает...
Он понимает, что плачет. Но эти слезы запоздали.
Потом он просто просыпается, и уже утро, и никаких теней, никаких призраков.
Только шепот остается, тихий мягкий голос.
"Ты мне многое дал. Я не шучу, ты действительно мне очень многое дал. Я все это помню, даже если не помнишь ты...только ты ведь помнишь, правда? Ну что же, это был твой выбор, никто его за тебя не делал...
А помнишь...я говорил тебе, что ты мой друг? Я знаю, о чем ты думал в тот миг, но все-таки я говорил чистую правду. Не веришь, Лайт-кун? Надо же...я правда был не против еще раз увидеть тебя на корте. У тебя тогда были совсем другие глаза, не такие, как сейчас... Ты мало спишь, и, наверное, совсем не отдыхаешь, да? Знаю, это знакомо. Было знакомо, когда-то, пока я еще не умер.
А помнишь, когда ты меня поцеловал в первый раз? Я знал тогда все твои мотивации, намерения, расчеты, но это совершенно не имело значения в то мгновение. Ты только не учел, что кинжал, которым ты меня ударил - обоюдоострый, и тоже поранился... Мне ли не знать. Ты же не ждал, что я поцелую тебя в ответ.
Бедный, бедный Лайт-кун...почему ты дрожишь? Разве я могу тебе что-либо сделать - теперь? Только сидеть рядом и говорить...
Да, я сам знаю, что это страшно.
Даже сейчас нельзя точно понять, что же тогда было между нами... Игра, ненависть, противостояние...было, было, было. Я не о том...я просто не могу подыскать название тому чувству, которое обычные люди называли "любовь"... Это была, понимаешь ли, не она. По крайней мере, я не могу ее так назвать, такую изломанную и растоптанную, совсем мертвую, после твоей улыбки мне в лицо...помнишь, за миг до того, как умер я? Так что же это было? Почему оно было? Почему с нами? Почему даже после смерти я ее помню, Лайт-кун, и мне тебя так жаль?
Мне жаль тебя. Не бойся. Я помню тебя таким красивым, и не хочу помнить тебя таким, какой ты сейчас. Может быть, ты заболел? Хочешь сладкого чаю? Ах, прости, прости... это все я виноват. Вернее, тот шинигами. А что было бы, если бы не было никакой Тетради, и мы бы не встретились? Или встретились, но при других обстоятельствах? Может, я подыскал бы этому чувству название...
А Ниа...помнишь Ниа? Он славный мальчик - они оба славные, и он, и Мелло. Помнишь? Ну конечно же, хотя ты бы скорее хотел забыть... ну так вот, Ниа, он говорит, что если не хватает всего одного кусочка паззла, картинка уже никогда не будет идеальной. Всего одного кусочка...надо же. Я ему верю, он действительно любит их собирать.
Где же твой кусочек, Лайт? Почему ты не можешь быть счастлив? Ты потерял его, и не можешь найти...и весь твой идеально продуманный мир рушится. Где он?
Не знаю. Это ты должен знать.
Не плачь, Лайт-кун. Мне тебя жаль."
***
Тихо. Слишком тихо. Ни звука, ни малейшего. Вокруг все застыло.
- Ты, наверное, боишься признать.
- Тогда победа была важнее.
- Ты уже давно умер.
- Тогда.
- С ним вместе.
- Это не ты.
- Вокруг ничего нет.
- Паззл не был собран, правда ведь?
- А знаешь, что делают...
Ниа действительно похож на призрака в отличии от Эль. Его пепельные волосы, кажется, светятся в полумраке комнаты. Вся тонкая, почти детская фигурка. Но этот свет не приносит никакого успокоения, только страх. Просто Лайт уже устал бояться. Устал. Устал.
Мелло, небрежно сидящий рядом с ним в кресле, нога на ногу, откусывает от шоколадной плитки. Шоколад ломается без звука. Звуков нет. Ниа смотрит прямо на него, своими темными, ничего не отражающими глазами, накручивая на палец локон волос, Мелло смотрит в сторону. Так не видно изуродовавшего его шрама. Вообще не видно лица. Наверное, просто потому, что Лайт его никогда не видел.
И он молчит...Говорит Ниа.
- Знаешь, что делают, когда паззл не удался?
- Это же так просто.
- Как же ты можешь этого не знать?
- Легко...
- Его просто рассыпают, и складывают заново.
- Но в твоем случае уже ничего не сложишь.
- Не хватает кусочков...Их нельзя заменить...
- Ты же сам можешь сделать выводы.
- Паззл уже непригоден. Его можно только уничтожить.
- Ты не боишься?..
- Я хотел спросить...
- Ты его любил?
- Если да...
- ...любовь - очень плохая вещь.
***
- Ты уверен, что все должно быть вот так? - голос Эль мягкий, печальный.
- Да. Я устал.
- Ты знаешь, что не попадешь в Рай?
- Знаю. И в Ад тоже. Всегда знал.
- Ты знаешь, что мы больше никогда не увидимся?..
Земных Богов тоже наказывают. Слишком жестоко.
- Sayonara, Лайт-кун.
- Sayonara, L.
Ai shiteru.
End
(с) Артанис
08.03.2008